Тайны рыбацкого городка.
ЧАСТЬ №1

---

Предыстория.
Рыбацкий городок Иннсмаунт. Не туристический городок, в нем нет ни одной достопримечательности, ни одной туристической дорожки. И уж тем более, любой знающий старожила посоветовал бы обходить 10-й дорогой, это место. Да и не пустил бы, скупо набивая цену на бензин, как не указав на карте, где именно расположился порт.
Местные, живущие неподалеку от туманного Иннсмаунта поговаривают, что там нечисто: те кто остался в городе - грязные по крови и мысли их воняют смрадом. Если попытаться описать город, то соседи этого обветшалого порта, из поколения в поколение, обходят его стороной, не решаясь зайти на пристань, а рыбаки, у которых есть там место, отдают за даром лодку первому дураку. Приезжих тут не любят, не хотят любить: по слухам, самые старые кланы, живущие у порта, закидывают машины или лодки отрезанными рыбьими головами, или банками с зажигательной смесью, только чтобы люди не заходили в порт города и не останавливались, ехали дальше. Смрад тьма - смрад и тьма:
«На улицах находиться опасно, - шепчутся люди, - так как фанатики Иннсмаунта наблюдают за прохожими, облизываться на жен и сыновей, а после, стоят возле вашего дома, ищут пустыми глазницами брешь в духе, вере в Бога».  Грязной место, нечистый там засел – там живет зло! Стоит только поверить в их призывы, как человек покроется рыбьей чешуей, и его душу сожрет морское чудовище, царь океанской бездны.
Власти же уверяют, что бояться нечего, обычный захудалый город-деревня, который пришел в упадок из-за отсутствия рабочих мест и пропажи рыбы в океане. Постройка промышленности по добыче нефти забрало всю рабочую силу, и молодежь переехала в города побольше. Оставив стариков и болезных доживать свои дни в туманном Иннсмаунте. Вот и все!  Однако рыбаки, заходящие в порт, утверждают, будто бы морское чудовище разгневалось, наказывает Иннсмаунт; требует жертву, а его слуги ее неистова ищут. Но, божеству мало жертвоприношений - оно требует неприкосновенного, чтобы все жители дали клятву. О какой именно клятве идет речь, знает лишь адепты Ордена, во главе которого сидит некий капитан Оббдан. И его жрецы (те самые фанатики), все рыщут по улицам в поисках чистой души. Жители прячутся и отсиживаются, а власть скрывает сводки пропавших без вести людей.
● «Не знаю, как это повлияло на умы жителей города, - печально вздыхает староста соседнего города, - но мы будем и дальше держаться стороной туманного порта. Люди пропадают, корабли увязают в самого порта и тонут. Это место проклято».
У полиции иная версия: недавно из жилого квартала пропало несколько студентов, почти все одного возраста, но разного пола.  Если это не серийный маньяк, орудующий неподалеку от портов, то можно списать на секту или еще хуже, стремление молодого поколения освободиться из-под опеки.  Подростки, рванувшие в Вегас и не оставили записку родителям, – эту версию придерживались местные копы, игнорируя мифы и сказочки рыбаков, видевшие спину и щупальца в океане.
● «Капрал как-то стал свидетелем истерики, горожане сетовали на одно и тоже, - писали в протоколе власти, - они утверждали, что в порте завелась русалка, так как все парни прибывшие к побережью, почему-то пропадают именно у берегов рыбацкого городка Иннсмаунта.  Глупости, скажите вы, а местные напуганы до усрачки. Нам нужна помощь, а рук не хватает, пришлите кого-то из штатов».
** **
Наши дни: поздний вечер, офис сыскного агентства. Роберт Стюарт, частный детектив. Мужчина заснул на столе, уткнувшись в папку, как в мягкую подушку. Он уже вторые сутки ночует в кабинете своего агентства, не может выйти из здания, не нарвавшись на репортеров. Последнее его дело «Дето об мафиози, попавшегося на сбыте травки…» пролетело в суде в пользу мафиози и клиент Стюарта молил найти хоть что-то на этого гада. Не самый лакомый кусочек, разбирать чье-то следствие, знать наверняка, что ты проиграешь или тебя пустят на шнурки. Но Роберт был кремень, тем более, ему нужны были деньки. А гонорар он уже потратил на залог по квартире, и пропил в баре вместит с проституткой по имени Жизель; тут ночь он запомнит, и то как дева подмешала ему клофелин в бренди. Он чуть не откину копыта в тот злополучный день, а эта баба обчищала его карманы, пока его рвало и мутило от ее духов.
Сейчас у Роберта головные боли, он едва смог разорвать слипшиеся веки и поднять голову; звонит телефон. Трескотня его ничуть не удивила, скорее, помогла сориентироваться в пространстве: «Алло!».
- Роберт Стюарт, вы еще в городе, алло? – писклявый голос, так и резал по накаленным с похмелья нервам, - я присылал вам пакет с документами, вы получили его?
- Подождите секунду, я его как раз открываю, - соврал Роберт, потирая вески пальцами. Мужчина положи трубку стационара и полез в карман пальто. Действительно, в руках у него оказался небольшой конвент, на ощупь забитый чем-то. Роберт не спеша вернулся за стол, и кинул пакет на стол. Затем, зевнул и поднял трубку все еще не остановив зевоту : - Ох, простите, трудная ночь. Да, я его получил и что в нем?
- Вы что, еще не открывали его, да о чем вы думаете? – визжал клиент на той стороне провода: - Я вам плачу такие бешеные деньги!
- Тише, все хорошо, - раздул губы Роберт, отпустив воздух. Он неловким движением потянул за ниточку на стыке пакета и выдернул ее, открывая недра почтового пакета для важных бумаг. В нем оказалось пачка денег, чему обрадовался детектив и дневник. Еще там была записка, со смазанными чернилами. Что за дрянная записулька, он не стал вникать, а быстрым взглядом пробежался по тетрадке в кожаном переплете. Обычный дневник, с серыми от времени страницами, на них странные рисунки и какие-то заковыристые слова. Стюарт взял увеличительное стекло и навел на пиктограмму, чтобы прочитать, что там накарябано так жирно: «Культ Ктулху».
- Вы посмотрели пакет? – снова явился этот дятел, и своей настырностью начал раздражать частного детектива, - что вы скажите?
- Я пока что не знаю как вам ответить, – почесывает небритую щетину мужчина, рассматривая дневник под линзой,- я не занимаюсь сатанистами и сектами, вы обратились не по адресу.
- Причем тут секта, это имеет прямое дело к тому, что я у вас требую. Найдите связь с Людвигом-Вон-Гонс, и этим дневником и все станет ясно. Отключаюсь!
Это был заказник, и он яро требовал обнаружить какие-то факты связи с «культом фанатиков». Роберт не сразу сообразил, почему именно сейчас, после уже выдвинутых условий, его клиент меняет цель и отправляет детектива в портовый городок Иннсмаунт. По его словам, Людвиг (как там его), является родственником мафиози и может поведать кое-какие откровения. Эта новость не воодушевила Роберта, он дергался и его трясло только потому, что придется лесть в деревню у воды, допрашивать рыбаков, быдло о делишках, ни как не связные на прямую с лидером банды. К тому же, мысль покинуть теплый кабинет и сутками прозябать в холодном Иннсмаунте, не красила мужчину, он бесстыдно скривился, положив трубку на стационар.
Путь в Иннсмаунт был раним утром, так как единственная дорога к порту был одна и то, на общественном транспорте. Роберту пришлось отсыпаться в автобусе, водитель который явно был пьян. Ну кто же так водит, почему вечно трясет и резко поворачивает автобус? Мужчина уже сбился со счета, встречаясь с окном и больно оставляя на смотровом стекле отпечаток своего лба. Почему-то, всю дорогу Роберт ехал один и его данное, по началу, не беспокоило. Но когда водитель остановился чтобы открыть и закрыть ворота, детектив почувствовал себя не уютно. Вроде как город, порт, торговля все такое, а проезжая часть пустая, безлюдная и так все зацвело, от чего вид городка напоминал старую детскую площадку, где-то на опушке леса. А не у берега океана, самого судоходного порта в округе. Водитель сплюнул на пол и сказал: мы сами о себе можем позаботиться». Это все, что удалось выбить из мужичка в толстовке и резиновых сапогах.
Автобус остановился у главной площади, горели все фонари, но обстановка все равно казалась темной, мало освещенной. Улицы пустовали, и когда Роберт забирал свои пожитки, воитель рейсового транспорта сквозь зубы зашипел: «Проваливай отсюда, незнакомец. Тут тебе не рады!».
И это не единственная странность: первые часы, общаясь лишь с персоналом гостиница, в котором Роберт хотел было остановится, ему так и не выделили комнату, списав на неприбранность помещения. Коротко, детектива «вежливо» попросили прогуляться по городу, пока его расположат. А после, уже на выходе из гостиницы на него налетел какой-то малец, с квадратными глазами, искал некого Джерри. Какой Джерри, зачем он ему, мальчишка не ответил: он глотал воздух как выброшенная на берег рыба. Оставив попытку опросить местного, детектив направился к центру, чтобы посмотреть на город, но по пути ему постоянно попадались нищие и просили милостыню, а местные барыги, быстро закрывающие свои лавки перед самым носом Роберта, гнали его, вместе с нищими взашей. «Мда, здесь очень гостеприимный народ», - подумал про себя детектив, получая посыл «идти к чертовой бабушка» от прохожего с корзиной рыбы.
Выскочив из переулка на вывеску полиции, детектив словно глотнул свежего воздуха.  Это здание единственное в городе, что могло хоть как то помочь в расследовании. Роберт поднялся по лестнице и обратился к констеблю, дежурившему у входа: «Мне нужно поговорить с капитаном полиции, что у вас тут главный?», деловито рикошетил языком слова Роберт. Его одарили внимательным, чем-то похожим на сканер глазами, взглядом и махнули в сторону выхода. Детектив не понял жеста констебля и попытался войти в здание самостоятельно, но его тут же вернули, поймав за плечо: «Не приемный день! Хватит шастать, где не просят!».
Да что же такое, куда не сунься, везде запрет. Тут явно не чисто, - подумал Роберт, выдерживая на себе не самый приятный взгляд дежурного. «Похоже, и полиция не хочет, чтобы я находился неподалеку, так как стоило отойти от здания полиции, как за мной отправили человека. И теперь я слышу шаги у себя за спиной, шепот местных, если отхожу, а когда оборачиваюсь, люди захлопывают двери и исчезают в ветхих домишках. Не нравиться мне все это! А еще этот пронизывающий до костей ветер – он тут в каждой щели свистит». Ворчал Роберт, хмуро оглядывая улочки. Его явно кто-то пас и этот человек не стремился подходить к мужчине близко, но и аккуратистом назвать не стоило – данный лазутчик чихал и шаркал ногами так, от чего Роберту хотелось его подождать и вдарить промеж глаз, за неумение вести слежку.
После часа скитаний по улицам Иннсмаунта, мужчина ненавидел себя за слабость и то что позволил уговорить приехать в эту дыру. Повернув в очередной переулок, он наткнулся на вывеску паба: по крайней мере сможет согреться и выпить чего горячительного, а еще, возможно, найдет болтливого рыбака или грузчика порта. За бутылку огненной можно найти не мало фактов, - подумал Стюарт, вальяжно внося себя в паб.
В помещение было немноголюдно, как и во всем городе: убого, скучно играет музыка, за барной стойкой кривой владелец заведения. И эти бегающие глазки - пуговки, изучающие происхождение Роберта: так и слышу за спиной «Проваливай». Детектив занял свободный столик и приподнял руку, чтобы сделать заказ, но чумазый бармен хлопнул дверью и куда-то удалился в подсобку. Очередной каприз от местных, ничего нового. Далее шоу не закончилось. Возле незнакомца не подсел ни один посетитель: люди планомерно сдвигали стулья в противоположную сторону и недобро косились на незваного гостя. Роберт остался наедине с собой, и решил скоротать время над документами. Открыв дневник, первым делом прочел заглавные буквы: они были на непонятном языке и расписаны под расписной стиль, словно рисунок, а не цитата. Роберт Стюарт повертел дневник, осмотрев корешок: там такой же текст или рисунок. По крайней мере, автор дневника был аккуратным и мужчина надеялся, что его дотошность прослеживается и в тексте записей. Но какое же было разочарование, увидев в записях сплошные закорючки и помарки. Действительно, на что надеялся частный детектив, зная историю дневника, и то что владелец был из местных.
- Мне срочно нужно выпить, иначе я сойду сума! – зарычал Роберт, грозно глянув на своих соседей. А после контакта и нелепой паузы, детектив встал и сам себе налил непонятной дряни, по запаху напоминающее настойку из кожаных ремней. Если бы он знал что пьет спиртовую настойки из бычьих яиц, он бы немедленно опорожнил желудок, но сейчас, спиртовой аромат помогал согреться, а путаные мысли чуть сдвинуться и заработать мозгу.
«Ох, хорошо!» , - просипел мужчина, втягивая влажный запах с берега, - «надо бы повторить».
- Я бы не советовала вам пить это, мистер – перед Робертом откуда-то возникла дамочки и хихикнув, отобрала бутылку из рук мужчины: - Попробуйте лучше моего, вот держите.
Она всучила холодный стакан до верха наполненный янтарной жидкостью; бренди, черт возьми, это был самый настоящий глоток наслаждения. И Роб не сдержался от пьянящего удовольствия, смакуя не самый качественный, но явно лучше, чем настойка, напиток.
- Меня зовут Клэр, я тут работаю певицей. И мне показалось, что вам нужна помощь. – ехидничала девушка, кивая на стакан: «еще?».
«Где-то я это уже видел, - пронеслось в голове у мужчины,- вот так вот было, когда я потерял большую часть своей зарплаты».
- Нет, спасибо, вы лучше скажите, что напоминает этот дневник? Вам знакомы символы на нем? – фонарем помотал рукой, детектив продемонстрировал дневником перед изумленной Клэр: - Я ничего не смыслю с местном фольклоре, и тем более, не понимаю художества вашей кухни. Что я ток что выпел?
- Откуда вы ЭТО взяли и с чего решили, что я вам смогу помочь? – все так же наигранно щебетала певица. Куда пропал ее запал, девушка хотела избежать занудливого расспроса. Не ясно, что именно пыталась добиться певица, но у нее не вышло и девушка вот-вот ретируется оттуда, откуда явилась.
- Вы сами сказали: что пришли специально, чтобы мне помочь! – оперативно использовал флирт девушки в свою пользу и извергнул ее слова.
- Но я… да что вы… Ай, ладно! – она сделала жест «ВСЕ(!), хватит паясничать» и схватила за корешок дневника, но детектив отрицательно моргнул головой: Не трогать, читалось в его жесте и девушка присела обратно, сложив руки перед собой, как школьница. – Ну, и что дальше?
Он пролистнул пару станиц и ткнул пальцем в первую строчку: «Читай». Девушка принюхалась к тексту, покрутила головой и выдала изгибом губ, сместив кромку вниз: «Не могу».
- Думаю, в тексте подвох, тут должен быть шифр! – задумчиво предположила девушка, и встала со стула: Мне пора, скоро совсем станет темно, а ночью не желательно бродить по улицам. Прощайте, мистер шпион!
И эта кокетка цапнула свое пальто со стойки бара, цокая неспешно к выходу. Милая леди, ничего не скажешь. Что она там сказала – шифр, да? Детектив отпил еще немного бренди, пропуская солнечную жидкость между зубов, а потом вспомнил про потертую бумажку, которую прислал клиент вместе с дневником; куда же он ее закинул, неужели она торчит, где-то в багаже? Вот блин, придется вернуться в гостиницу и там поискать свои вещи.
Роберт выкатился на улицу, разминая продрогшие пальцы. И тут его окрутила тревога: он начал оглядываться по сторонам и ему казалось, что какая-то неописуемо огромная тварь следит за ним своим необъятным глазом. Оно было везде: рыбий глаз видел Роба с нескольких сторон, меняя ракурс обзора, проходя насквозь крыши и стены домов. Куда бежать от этого «Большого брата»? Оно буквально впилось, изучая его. И чем дольше оно вглядываться, тем сильнее бьется сердце человека. Роб упал на колено, его сковал страх. В глазах содрогалось пространство, мутнело сознание при каждом рваном вздохе и выдохе. А оглушающий стук сердце отсчитывал секунды ДО! Еще немного и мужчина не будет знать, упал ли он на мокрую мостовую, или еще удерживает себя рукой.
Роб качнулся, прокряхтел, а после он открыл глаза и заметил, что лежит на тротуаре, лицом вниз. Вот так всегда, его не хило вынесло на свежем воздухе. Мужчина питал надежду, что ничего себе не испачкал, ведь явно брякнулся с позиции раком и мог лишь сетовать на алкоголь, что выпил в этом пабе. Кое-как встав на ноги, он ощупал себя: карманы вывернуты, верхние пуговицы пальто выдернуты, кто-то спешил, пока обчищал его до нитки. Роберт судорожно сунул руку во внутренний карман и грязно выругался: дневник пропал! Затем он прощупал подкладку пальто - ну та же история!  Кто это мог сделать, – певица? А может посетители паба, которые не хотели делить воздух с гостем?  Роб развернулся на пятках и врезался в деревянную дверь. Паб был заперт, на вывеске у двери табличка: «закрыто». Ну естественно, обчистили человека и смылись, гады. Единственная надежда, так это вернуться в гостиницу и связаться с полицией, терять дневник Роберт не хотел. Тем более, есть вероятность, что воры пришли к тому же замешательству, что и детектив, и надумают явиться в его номер.  На этой мысли, Стюарт понесся строну  площади, куда его высадил грузный водитель автобуса, а там будет молиться даже Богу, чтобы успеть забрать свои вещи из холла гостиницы.

Продолжение следует….

Говорит и показывает…
«Лепет, невнятный лепет, перерастающий в шипение, жужжание, я не могу его больше выносить, - простонал закипающий разум.
- Хватит!- до этого благодушно улыбающаяся маска с экрана яростно завопила. - Хватит, мать вашу!
По лицу ломая разноцветные контуры, пробежала темная тень. Нет. Я должен успокоиться. Обратный отсчет: три, два, один… Ярко-алая улыбка рассекает лицо!
- Доброе утро, дорогие мои! Я от души приветствую всех вас! Говорит и показывает…Хах…неужели вы всё ещё наивно ждёте прогноз погоды? Ну чтож, сегодня в Готэм-сити облачно, правда дорогая?
Красная нить тонких губ на белом лице растянулась в колкой усмешке. Этот чувак на череде кадров и вовсе клоун? – подумали зрители, силясь переключить канал, но пронизанная воплями неровная запись транслируется на всех каналах Готэм-сити, так яростно, что даже самый ленивый вытащит разваренную макаронину изо рта и вынужденно уставится на экран. И всё бы ничего, обычная клоунада, розыгрыш, но камера вдруг приходит в движение, меняя статичную картину, так резко, что кажется четыре стены захватываемого мимоходом помещения движутся внутрь, крошатся как куски мозаики, пока фокус не выхватывает того самого невидимого оппонента.
Съемка, более похожая на домашнее видео, вульгарно открывает наличие деталей, явно хвастаясь ярким трофеем: на металлическом столе распростерлось тело самого главы преступной группировки - Гриссома.
Безжалостный фокус с дотошностью сыщика елозит по изломанному лицу, к которому и обращается улыбающийся человек с оскалом дворняги. Ну а в отделении полиции уже полилась первая волна обвинительных звонков от бдительных жителей города. Комиссар, не успевший раскурить и вторую за утро сигарету так же прирос к экрану, наблюдая как рука человека в темно-фиолетовой кожаной перчатке брезгливо дотронулась до потных волос Гриссома и скомкав их в ладони, подняла голову, направив взгляд мужчины точно в объектив камеры.
- Поздоровайтесь с публикой, дорогая! Сегодня ваш день! Сегодня вы прославитесь...»

*** по другую сторону экрана***
Я осторожно взял в руки приготовленный бутыль и не спеша откупорил крышку, готовясь произнести тост за здоровье «дорогого друга». Если бы я только знал, что он не стоит подобной траты красноречия.
- Как? Неужели нет аппетита, мистер Гриссом? - каждый раз спрашивал скалящийся рот, у истошно вопящего и яростно мотающего головой мужчины, пытаясь влить предназначенную порцию яда.
- Я лично смешал его для вас! Ну же, я очень старался, выискивая нужный «рецепт», так уважте меня! Вам точно понравится, - усмехаясь проворковала «маска», сцепившись безумным взглядом с испуганными глазами жертвы. Палец с дурным вкусом кожи снова попытался разомкнуть непокорную челюсть.
- Ну! Хоть глоток! - почти возбужденно воскликнул я, пытаясь протолкнуть в чужую глотку горлышко этой скользкой колбы. Но стекло лишь противно проскребло по накрепко стиснутым зубам засранца, обрекая моё терпение на поражение. Только Бог знает, как долго и благосклонно мне удавалось сносить подобное неуважение, ровно до момента, пока «радушный хозяин» во мне не издал последний вздох и не издох, а я на рефлексе не надавил на бутыль сильнее, одним резким движением вогнав его в чужие зубы. Затрещало стекло. Мой гость истошно завопил, наверное почувствовав, как что-то холодное и гадкое коснулось губ, а следом разъедающая боль, словно тысяча пчёл пронзила лицо своими ядовитыми жалами, а затем он ощутил насыщенный металлический привкус наполненного кровью рта.
- Ммм, воистину, если человек закоренелый убийца, он обязательно должен быть хорошим актером, - восхищенный зрелищем воскликнул я, предусмотрительно отходя подальше и с интересом изучая, как попавший на его лицо яд принялся «перетирать» окровавленные губы в мягкую рубиновую пенку, оставляя от них одно воспоминание. Великолепно!!! – с неподдельным восхищением простонало удовлетворенное эго, празднуя скорее удачу эксперимента. Изготовленный мною яд действовал именно так, как было задумано!
- Улыбайтесь, уважаемый! Улыбайтесь искренней! - от души подбадривал я беднягу, но и этого показалось мало. Этот старый хрен, как всегда упёрся. Мой дорогой «гость» стал так скуп на благодарности, что и вовсе замолчал: ни стона, ни мольбы о прощении. Скууучноооо… Решив не упускать истинности момента и поощрить его открывающийся природный оскал должными звуками. Схватив маленькое зеркальце со столика, я поспешил порадовать счастливца отражением его собственной здоровой улыбки.
- Взгляните же, возможно как раз сейчас ваша прокуренная ухмылка наконец сможет растопить сердца восхищенных зрителей! - почти искренне пытался я утешить беднягу, успокоить мягкими увещеваниями перепуганный разум потерянного «друга», но в отместку… Нет, вы посмотрите, этот нытик все больше разочаровал меня. Обрюзгшее, его тело исходило судорогами, и в ужасе, он пытался отгородиться от своего, привлекательного как никогда, отражения в зеркале, портя и остальным всё веселье.
Мой бешеный взгляд метнулся в сторону и встретился с глазком направленной на нас камеры, пытаясь застать врасплох и удержать у экранов не менее разочарованного зрителя. Никогда ещё я так мучительно не переживал за приближение собственного фиаско, грозившего мне перспективой оказаться снова за бортом жизни и вечно скитаться по окраинам. Нет, для такого алчного и завистливого существа, как я, оно было бы невыносимо. Слишком уж соблазнительным и привлекательным был вкус скорого признания: яркие заголовки газет, беснующиеся журналюги и сбившаяся с ног полиция… И это только начало. Своими невинными играми я вызову поистине катастрофические перемены в увядающем городе. У меня будут толпы фанатов! Я уже слышу, как они выкрикивают мое имя – со страхом, с трепетом, с обожанием!
Да! «А тебе уже никогда не стать прежним, друг мой!» – победно шепчет расползающийся по тканям сладкий яд; он лучше других исполняет свою роль, прожигая лицо моего заклятого друга. От этого ли в следующее мгновение мне снова сделалось как никогда весело! Резкий отчаянный смех разлился по полупустой комнате, оглушая смотрящих и исходящуюся в мучениях жертву.
О-о-о! Нет, не плачь, милый друг, мне отлично знакомы подобные чувства. Я как никто испил их до дна! И поверьте, поистине страшная правда - страдания делают наши души богаче и заставляют острее ощущать краски жизни. Ах, какие это были мгновения…- погружаясь в воспоминания, я «смаковал» тот удушающий калейдоскоп по новой, словно дорогое вино или виртуозный коктейль, замешанный на дикой боли - отчаянии от осознания того, что собственный мир рушится, а лицо неизбежно тает под парами ядовитой жидкости, оголяя твои блёклые зубы и беззащитные кости.
Верно, это всего лишь иллюзия, порожденная моим пошатнувшимся разумом, - думал я тогда, топя его - разум в смутной надежде, заглушающей лишь на секунды острую боль и проклятия. Тело погружалось всё глубже, а смердящая жидкость норовила пробраться во все щели. Так же как и он, я тогда не решался растягивать губы в крике или стонать от боли, боялся, что всего одним одним неловким движением навсегда лишу лицо последней кромки тканей, являвшейся некогда ртом. Сколько времени прошло с тех пор, как я снова открыл глаза, как заново научился дышать? Я уже ни в чем не уверен.
Задумавшись над несправедливостью бытия, я вовсе потерял интерес к безмолвной жертве. Вместо этого озадаченно я уставился на свои перчатки и обреченно покачал головой, чуть ли не всхлипывая.
- Ну вот, любимые вещииицыы испорченыыы… - театрально растянув концовку фразы в одурелый вой, я на ходу уже перестраивал траурную мину, возмещая горькую минуту утраты яростной порцией смеха. Никто не должен видеть моих подлинных чувств… К тому же - я очнулся! Я жив! А та невыносимая боль, которую мне пришлось перенести, лишь придала моему образу очевидное очарование. А совсем скоро мне некого станет винить. Однако, прежде. Это «тело»… оно обязано заговорить в своей последней исповеди!
- Так не будем же останавливаться, когда начало было таким хорошим! - с горящей в глазах новой идеей, я резко развернулся от Гриссома к столу медицинскими инструментами, хватая первый попавшийся. Подобно Мессии, я взвился над телом несчастного. Я нёс ему избавление от грехов и казался себе благосклонен, как никогда, позволяя этому червяку испытать перед смертью, все, что познал однажды сам и даже больше! И никакие дикие ужимки моей природной «скромности» не смогли скрыть волнующего возбуждения от задуманного ритуала. Как быстро происходящее вновь разжигало во мне хорошее настроение. Нескончаемый неистовый смех тому доказательство!
Не удивительно, что и зрители по ту сторону экрана оцепенели в немом ожидании. Лишь немногие из которых поскорее поспешили оттащить детей от монитора, пока бывший «король» преступного мира тщетно брыкался под скользящим безмолвно лезвием. «На помощь, на помощь!» – как будто это я сам бился в стальной паутине из воткнутых в его тело лезвий, но огромный паук уже приближался, забирая с каждой секундой его дыхание. Милый Гриссом, - сейчас он походил скорее на крохотную падальную мушку с человеческой головой в конце затертого до дыр малобюджетного кино. Но я все равно оказал ему честь! Подобно ценным экземплярам энтомологической коллекции, я «приколол» его к медицинскому столу. Его тело было пронизано десятком хирургических лезвий.
Занятно, сколько минут прошло, пока привязанное к столу и что-то мычащее в беспамятстве тело не начало по настоящему убедительно умолять. В какой-то момент он даже вскричал одухотворенно «прости». Ах, да, это случилось, когда мои ладони в перчатках прилипли к его потной окровавленной коже, чтобы разбередить сочащуюся рану и провернуть оставленное в ней лезвие. Я прямо впечатлился.
- Да неужели! Ну ладно, простил, и что с того? – мрачно отозвался, беря в руки очередное остриё и задумчиво ведя по нему указательным пальцем. Он застонал, и отпустив забористый мат в мою сторону, закатил глаза, а затем снова понес околесицу, рассыпаясь тошнотворным бессвязным бредом о карме и всевидящем Боге. Определился бы с объектом поклонения, - мой разум попытался отключится, но все равно чувствовал, как бедняга бормочет:
- Пожалуйста... - судорожно хныкал он, - Пожалуйста… - снова и снова моля о пощаде, и каждый раз так надрывно, что, казалось, всаживает кол мне в висок.
- Громче! - вместо того, чтобы заткнуть это, завопил я, натягивая сильнее свою «паутину» и разрывая нежные ткани чужого тела. Этот момент прославит меня потом! – последняя мысль подогрела уже сползающую улыбку.
Наконец его отчаянный стон достиг пика совершенства… вознагражденный взрывом леденящего смеха! Моего смеха.
Да! Мы все же достигли согласия! Драматургия на высоте. Неподражаемо!
Затхлый запах разлившийся по комнате, его ни спутать ни с чем: кисло-сладкий, он забивался в ноздри. Несчастный Гриссом наконец испустил дух. Вскрытие прошло успешно: его труп съежился на разделочном столе и больше не представлял для меня интереса. А значит - пора делать рождественские подарки!
- Комиссар, - посмотрев наконец в объектив, заговорил я, приглушенным голосом, почти благоговейным,
- Вы найдете мой скромный «подарок» там, где я его оставил. - возникла поминальная пауза, но и она не может длиться вечно. Все это конечно довольно забавно, примерно с четверть часа, но потом - скукотища смертная, так что моя скромная улыбка скоро треснет по швам. Чувствуя это, я спешил закончить:
- Впрочем, вы, конечно, можете и не торопиться. Труп ещё никогда не оживал и не уходил, - рука дотянулась до видеокамеры... Трансляция прервана.
Шипение.
Занавес.